|
|
||||
Преподобный Нестор Летописец.
"Повесть Временных Лет".
(Прозаический перевод на современный русский язык Д.С. Лихачева.)
В то же лето убит был великий князь Андрей, сын великого князя Юрия, внук Владимира Мономаха; об убийстве же его после скажем. Этот благоверный и христолюбивый великий князь Андрей с младых лет возлюбил Христа и пречистую Его Мать; ибо, очистив образ мыслей и разум, как палату прекрасную украсил душу добрыми нравами, и церковь создал во Владимире и в Боголюбове*, украсил ее золотом, драгоценными камнями и жемчугом, бесценными иконами и всякими драгоценностями украсил, в ней же находится икона чудотворная Божьей Матери*, к которой все христиане со страхом обращаются и с верой исцеление получают. И иные всякие святыни и церкви различные поставил, и монастыри многие создал, ибо на всякий церковный сан и церковных служащих открыл ему Бог очи сердечные. Ибо не омрачил ума своего пьянством, кормильцем был чернецам и черницам и убогим, и каждому был как любящий отец. Более же всего радушно раздавал милостыню, ибо пищу и мед рассылал по улицам на возах для больных и в темницы. Ибо слышал слова Господа: если что-то сделаете для братии моей меньшей – то для Меня сделаете; и еще Давид говорит: блажен муж, который весь день милует и раздает, держащийся Господа не споткнется. Мужество и ум в нем жили, правда и истина с ним ходили, и иных добродетелей было в нем много, это был второй мудрый Соломон. Поэтому достойно победный венец от Бога воспринял Андрей, равноименный мужеству; ибо познавшим Бога братьям следовал он, также кровью омыв страдания, ибо, если не несчастье, то – не венец, или, если нет муки, нет и благодати: ибо всякий приверженный добродетели не может быть без множества врагов; и, зная о ранее случавшихся убийствах врагами, разгоревшись божественным духом, ни во что это не ставил. Поэтому в память убийства твоего вознегодовали небесные ангелы, видя кровь твою, проливаемую за Христа; рыдает же множество правоверных, видя отца покинутым и кормителя омраченным, звезду светоносную угасающей; окаянные же твои убийцы огнем крестятся бесконечным, который сжигает всякого греха купину, иначе говоря, деяния. Ты же, страстотерпец, молись ко всемогущему Богу дать мир миру.
Убит же был 29 июня, в день памяти святых апостолов Петра и Павла, в субботу, ночью. Начальник же убийцам был Петр, Кучков зять, и с ним ключник Анбал Ясин, Яким Кучкович, а всех неверных убийц было 20, которые собрались на окаянный совет в тот день у Петра, Кучкова зятя. С наступлением ночи субботней они, взяв оружие, как дикие звери, пришли к спальне, где лежал князь, и силой выломали двери у сеней. Блаженный же вскочил, хотел взять меч, но меча не было, ибо ключник Анбал вынул его в тот день из ножен. А меч тот был святого Бориса.
Окаянные же ворвались все в спальню и иссекли его саблями и мечами, и пошли прочь. Он же, оторопев, выскочил за ними, и начал кричать и говорить в болезни сердца; они же, услышав голос, возвратились к нему. Он же сбежал под сени, и его нашли здесь и прикончили. Петр же отрубил ему правую руку. Убит же был в субботу в ночь, и при свете наутро, в воскресенье, на память 12 апостолов, был мертв. Нашли его лежащего под сенями, положили его на ковер клирошане боголюбские, внесли его в божницу, вложили каменный гроб и отпели над ним надгробные песни. Горожане же боголюбские и дворяне разграбили княжий дом и мастеров, которые пришли на дело, грабили золото и серебро, одежду и дорогие ткани, имущество, которому не было числа. И много зла причинили в волости его, пограбили дома посадников его и тиунов, а самих убили, и детских и мечников убили, а дома их разграбили, не ведая сказанного: «Где закон, там и обид много». И апостол Павел тоже говорит: «Всякая душа властителям повинуется, ибо всякая власть от Бога». Земным естеством цесарь подобен всякому человеку, властью же сана он, как Бог, – изрекал великий Златоустец; тот, кто противится власти – противится закону Божьему, ибо князь не напрасно меч носит, ибо он слуга Божий. Но мы на прежнее возвратимся. Федул, игумен святой Богородицы Владимирской с клирошанами, со слугами Луки* и с владимирцами поехали за князем в Боголюбское и, взяв тело его, 5-го в четверг, привезли его во Владимир с честью, и положили его у чудной, хвалы достойной церкви святой Богородицы Златоверхой, которую сам создал. Не давал при жизни своей телу покоя и не смыкал очей, пока не обрел дом истины, прибежище всем христианам, Царицы небесных чинов и Госпожи всей вселенной, любого человека многими путями к спасению приводящей. Как учит апостол: кого любит Господь – наказывает, бьет всякого сына, которого приемлет; ибо если наказание принимаете, то как сыновьям вам является Бог. Не поставил ведь прекрасное солнце на одном месте, откуда можно было всю вселенную осветить, но создал для него восток, полдень и запад, Так и угодника своего князя Андрея не привел его к Себе без испытания, способного таковым житием и так душу спасти, но кровью мученическою омылся от прегрешений своих, с братом Романом и Давыдом* единодушно к Христу Богу пришел и в райском блаженстве несказанном с ними водворяясь, которого ни око не видит, ни ухо не слышит, ни на сердце человеку не ляжет, – что уготовил Бог любящим Его, и он тех благ сподобился видеть вечно. Радуешься, Андрей, князь великий, дерзновение имея ко всемогущему и богатейшему из богатых, на возвышении сидящему Богу; молись, чтобы помиловал князя нашего и господина Всеволода, родного твоего брата, пусть подаст ему победу над врагами и многие лета, с княгиней и благородными детьми, и мир державе его и Царство Небесное, ныне и всегда и в веки вечные. Аминь.
Узнав же о смерти князя, ростовцы, суздальцы и переяславцы и вся дружина от мала до велика съехались к Владимиру и порешили: «Так уже случилось, что князь наш убит, а детей у него нет, сынок его в Новгороде*, а братья его в Руси,– за кем из своих князей пошлем? В соседях у нас князья муромские и рязанские, опасаемся их коварства, вдруг внезапно нападут на нас, пока у нас нет князя; пошлем к Глебу* со словами: "Князя нашего Бог взял, а хотим Ростиславичей Мстислава и Ярополка, твоих шуринов". А крестное целование забыли, целовали Юрию крест*, что примут на княжение его младших детей Михалка и его брата; крестное целование нарушили, когда посадили Андрея, а меньших выгнали, и теперь, после Андрея, не опомнились, но послушались Дедильца и Бориса, рязанских послов. И, утвердившись святой Богородицей, послали к Глебу со словами: «Тебе, князь, они шурины, а нам – князья; утвердившись в этом, посылаем к тебе послов, присоедини к ним своих послов, пусть идут за нашими князьями в Русь». Глеб же, слышав это, рад был, что на него такую честь возлагают и хотят призвать его шуринов. И, утвердившись крестным целованием и святой Богородицей, послали за ними: «Отец ваш был добр, коли княжил у нас; приезжайте к нам княжить, иных же не хотим». И приехали послы и передали желание дружины; а у князя Святослава в Чернигове вместе с ними находился и Михалко Юрьевич. И сказали Мстислав и Ярополк: «Помоги Бог дружине, коли не забывают любви отца нашего», и, подумав, сказали сами: «Либо лихо, либо благо всем нам, пойдем все четверо, два Юрьевича и два Ростиславича». И пошли впереди двое: Михалко Юрьевич и Ярополк Ростиславич, договорившиеся между собой, целовав крест из рук епископа Черниговского, отдавая старейшинство Михалку; и приехали на Москву. И ростовцы, услышав, вознегодовали и сказали Ярополку: «Ты приезжай сюда», а Михалку сказали: «Подожди немного в Москве».
Ярополк же тайно от брата поехал к дружине в Переяславль, Михалко же, видев, что брат уехал, поехал к Владимиру, а дружина вся, встретив князя Ярополка, целовала его и, утвердившись крестным целованием с ним, поехала к Владимиру на Михалка. Михалко же затворился в городе, а владимирцев во Владимире не было, ибо они по повелению ростовцев с полутора тысячами поехали навстречу князьям и тоже целовали крест. И со всей силой Ростовская земля приехала на Михалка ко Владимиру, и много зла причинили, привели муромцев и рязанцев и пожгли около города. Владимирцы бились из города, святая Богородица помогала им; и стояли около города 7 недель, и святая Богородица защищала город Свой. Владимирцы же, испытывавшие голод, сказали Михалку: «Мирись, княже, или же сам заботься о себе». Он же отвечал: «Вы правы, что не хотите из-за меня погибать». И поехал в Русь, и проводили его владимирцы с плачем. И потом владимирцы утвердились крестным целованием с Ростиславичами, чтобы не причинить им в городе никакого зла, вышли с крестами навстречу Мстиславу и Ярополку из города; и те вошли в город и утешили владимирцев, и разделили волость Ростовскую, и сели княжить, и Ярополка князя посадили владимирцы с радостью в городе Владимире на столе, совершив положенный обряд в церкви святой Богородицы. Не против же Ростиславичей бились владимирцы, они не хотели покориться ростовцам и суздальцам, и муромцам, которые говорили: «Пожжем их или же посадника у них посадим, ибо это наши холопы каменщики». Потом же ростовцы посадили у себя Мстислава Ростиславича с радостью великой на столе отцовском и дедовском.
Той же зимой женился Ярополк Ростиславич, князь Владимирский; послав в Смоленск, он взял за себя дочь Всеслава, князя Витебского; и венчался с ней во Владимире в церкви святой Богородицы, 3 февраля, во вторник мясопустной недели. В то же лето смолняне выгнали от себя Ярополка Романовича, а Мстислава Ростиславича ввели в Смоленск княжить*.